посмотрит - рублем одарит. ни курить, ни пить - наложил грим, надел рубище, взял гитару - и ничего больше. тихо поет, тише шороха в колонках - в груди сквозит так, что в ноги отдается. в голос орет - чукотский шаман против ветра, так самые низкие струны фонят если слишком близко. закрыть глаза, ему слишком близко - до горизонта, до запредельщины, прямой канал из чертеоткуда в чертекуда, не удержать, руки твои просят тепла, руки мои стекла. стекла. стекла.
и тут же одним махом смыть паяцовскую черную улыбку до ушей, надеть белую женскую хренотень с капюшоном мехом наружу - и вот тебе дуэт века, не%$#ца, всем встать, это 5ниццца, с жизнерадостным негром, с которым улыбались друг другу два часа назад в этом самом зале, и не лезть на стену не упасть на спину пока я этот мир не покину пока я этот мир не покину пока я этот мир не покину
поздравьте. последний в жизни приступ фанатства пережит мною пятнадцатого октября в восемь вечера по москве. за левым плечом в полутора метрах стоял сергей николаевич собственной всклокоченной персоной и грудная жаба моя меня подвела. впрочем, думаю, она знала, что делает.