про тех, кто выжил || 4й сибирский фестиваль геев и лесбиянок



а начиналось все невинно...

впрочем, уже на подъезде к Омску стало ясно, что ничем хорошим оно не.

на вокзале вода сразу же забралась в сланцы и сказала "я буду жить здесь"

все остальное сливается в пеструю ленту лиц ощущений пейзажей и сызнова лиц.

веселое хрючание и дружеское ржание. тысячу лет. полгода не в счет.

офигенно вкусная курица в доме практически на краю света.

старые джинсы, теплые свитера, завтрак туриста по рюкзакам - и вперед.



маршрутки едут час по пересеченной размокшей местности, колеса буксуют,

мокрая глина, выход наружу равносилен прыжку с парашютом, берег воды,

никто точно не знает, как ставить палатки и что вообще в них делать,

что-то валится, что-то дымится, кто-то готовит шашлык, памятник,

памятник сделать для этих людей! оргмероприятия, еще они же, опять же они же...



тем временем дождь перестал, берег стал похож на то, чем он должен быть,

а не на край земли - и зная друг друга от силы часа полтора,

полезть на самую высокую и самую вольтную вышку, окончательно протрезвев

уже на первом перегоне - прямо в закат, всё выше и выше и выше

над рекой - туда, где ветер уже выдувает насквозь остатки тепла

и последние страхи из головы. а спустившись - на рези в руках -

упасть в траву и лежать и ржать отбиваясь от комаров. мы это сделали.



после этого возвращаться туда где люди, гитары и мясо - странно.

и совсем непонятно куда себя деть после этого ветра и этого воздуха.

как будто сняли скафандр - и надо опять в него лезть.



бг с ней, с этой ночью, с людьми у костра, с парнишкой,

который садится и начинает играть Капитана Африка -

и с двух концов костра мы с ним ее завершаем - а потом?

суп с котом, шашлыки, которыми меня кормят на убой,

и полночи мы говорим о родных, а вторые полночи -

о французском педерастическом дискурсе и тематической поэзии -

и я необратимо хуею - откуда такие, яду мне! адрес инкубатора в студию!



и дальше четырех часов я заползаю в спальник в излюбленной позе

пятки к подбородку - отрубаю чей-то поздний звонок -

не пошел бы ты в жопу, арт_директор, не до тебя сейчас -

и отрубаюсь сама. несмотря на вопли, песни, стоны, тарахтение чайника -

песни города - сигнализации, сварки, газонокосилки и дворники, блядь, отдыхают! -

мы выползаем часам к десяти - озверелые но без похмелья вабще



и в макушку втыкается солнце.



и день становится тем, чем он должен был быть

еще вчера - но не стал - дал нам шанс оценить свое счастье.

литр черного чая с лимоном, и куда только лезет, сушняк, ветер в глотку,

вчерашние заначки, поиски чистых трусов на весь лагерь благим матом,

о, эта женщина может поднять и мертвого, я уж молчу про живых, тсссс...



и полёжечный цех на траве, шоу Бенни Хилла отдыхает по сравнению с тем,

что мы видели, но можно лишь описать это, потому что пересказать это нельзя

я не стану пытаться. и опять шашлыки, овощи, майонез, глаза в кучку,

небом можно упиться, я брожу по воде, босые пальцы обнимает песок,

на другом берегу - полоумные дачники-рыбаки - на этом - мертвая чайка.



и когда невозможно сделать ничего больше, остается только вернуться в лагерь,

достать распечатанные листы и выебсти мозг тем, кто согласен слушать -

чужими, своими, любыми, любимыми строчками - и услышать, что им это нравится.

а потом еще петь. и еще. и еще.

даже то, что уже года три как не помнил.

до переполнения и истощения.

до полного охуения.

ветром и солнцем.



а дальше - ну что дальше - прощения, прощания, адреса, телефоны, пароли, обещания -

встретиться. как можно скорее. дорога до омска, безумная лягушка по радио,

остатки водки, остатки сигарет, не стоит уже и пытаться спать,

потом мыться, бриться, целоваться, тьфу, одеваться,

и в город - обсмотреть где же собственно были.

подали поезд. проститься. обняться.

очередные полгода. не в счет.



даже еще умудриться поспать, купить еды, расцеловать хозяев

успеть в поезд, упасть на полку, понять, что болит все, что в теле было

и даже не было. двое суток читать. не курить потому что скурили все.

не пить потому что выпили слишком. потому что жара.

неужели же ле-

то не в счет? полгода? год? четыре?

жизнь? – целая

много их

жизней

за каждым поворотом осталась

пара

и еще парочка про запас

больших, полосатых, кошачьих



и закат этот из окна поезда

был как драка двух плоских птиц

или соитие их

до потери цвета

до истощения

золотом потом алым потом уже фиолетовым



и шлейфы словно осколки

или следы когтей

того кто поймал

обеих



одинокая свечка самолета

как след сбежавшего

или взорвавшегося

кого-то



и совсем уже в сумерках – церковь

облупившаяся до последнего

осталось два яруса от колокольни

да и те проросли травой

и через арки – небо

купол осыпался напрочь,

луковка покосилась

и птицы вокруг

на фоне заката

черные птицы



и нет в этом ничего

неверного

камень к камню

вода к воде



и в этих пустых глазницах домов на солнцепеке июньском

там где пыль играет в узком луче света

только родное до боли

и в этом кирпичном портике стародельном

каких-то замшелых советских лет

на берегу реки чуть подальше Казани

тоже нет ничего не_такого

только самые верные ноты

и мне бы хотелось туда вернуться

не чтобы пожить – маловат –

а чтобы кожей почуять

все то, что снилось



как у подножья разрушенных храмов

рядом с отбитыми головами статуй

ложиться и кровью родниться с водой

и с затонувшими кораблями

плыть рядом



много сотен лет темная вода

и похоже мы остались одни



фото/docs || http://www.labrys.ru/index.php?modu...ages&fid=50

собсно, кто, что, где и с кем || http://www.favorit.gay.ru