первая часть тутачге
можно и себе еще отсыпать
братство
и равенство дают свободу. такова моя водолейская планида эвэ афтэ СПНщены, да и вообще всю предыдущую. у меня есть аж целых три брата (долгая история) и один двоюродный (еще более долгая)), и люблю я изумляющей меня любовью только одного из них, к остальным отношусь с той ровной надежностью, которая и называется у меня "родственным чувством". то есть я помогу им закопать труп и позвоню, если мне нужно будет это сделать, но забываю поздравить их (и их жен) с новым годом и днем рождения. ну такая вот у нас семейственность. что же до братства бескровного, его у меня человека два-три, смотря как считать, и это рождается только временем и работой. временем, проведенным бок о бок, и работой, сделанной вместе. это и к we have a work to do, да. совместная работа для меня - важнее пьянки и интимней секса. поэтому, кстати, самый верный способ больно укусить меня за печень — сказать, что сделанное мною плохо или не нужно. или плохо и не нужно. особенно без объяснения причин. как говаривал Джафар, не тот Джафар, другой — "смерть, смерть через отсечение головы".
витражные стеклышки
много и россыпью?) я либо говорю долго и нудно, либо коротко и вразброс. из-за этого мне никогда не стать популярным блоггером и властителем блядь людских дум. возможно, правда, стоит просто писать всё в строку, тогда будет казаться, что это связный текст?) что же до самих витражей, архитектурную готику я всегда любила самозабвенно.
мальчики
мааальчики) это всё юнговщина, ага. хотя раньше я их любила именнно мальчиками, теперь мне интересней мужчины, из которых не испарилось мальчишеское, оно же детское, как и из всяких правильно взрослых людей.
преобразование
сэйф ёсэлф, мэйк ёсэлф, килл ёсэлф, реборн ёсэлф кеафули. христос воскрес и нам велел. считаю, что человек, который не занимается самопреобразованием — мёртв. вот так вот, коротко. во всём виновата луна в скорпионе в восьмом доме, конечно, и врожденный максимализм. и вера в человечество. не без этого.
шифровки
это к витражам) мне долгое время казалось, что объяснять вообще ничего и никому не надо, ближние сами поймут, дальние пусть идут нахуй. теперь я понимаю, что ближние не даются с небес, а если и даются, потом оказываются хуй пойми кому ближними. про это моё любимое самочетверостишие, позвольте уж заняться при вас автоминетом:
о эта песня про мочало,
о этот вечный суп с котом,
чем больше общего сначала,
тем больше разного потом
бег
внутренний, постоянный. кто тому причиной, нисходящий узел в десятом доме или великая казахская степь — хрен его разберет. за то я так и люблю бладбазз огайо и (внезапно!) улицы филадельфии, за это вот "Огайо не вспомнит меня, но господи, я же слышу гудение крови внутри", за этот архетип дороги, весело ложащейся под колёса, кардиограммных проводов, когда смотришь на них с нижней купейной полки, когда еще есть откуда бежать или уже есть куда стремиться, как приминается снег, как ломается лёд, как прорастает из-под асфальта трава, как разлетаются в стороны листья, когда как тот проклятый марафонец, растягиваешь один маленький блядский миг до своей личной вечности и когда он лопается наконец, слышишь, как по пространству идут, идут, всё дальше расходятся большие красивые круги.